«...Композиция памятника жертвам фашизма состоит из элементов, свободно расположенных в пространстве. У самой дорожки, что ведет к нему, установлен памятный камень. На нем на белорусском языке высечена надпись:
«Да 19 чэрвеня 1944 года
тут была вёска Дальва.
За 10 дзён да вызвалення
гiтлераўцы жывымi спалiлi яе жыхароў».
За ним центральная скульптура, фигура матери: на невысоком постаменте в скорбном молчании застыла четырехметровая фигура женщины. К ней прижался, обхватив ручонками, мальчишка. Лицо матери сурово, но в нем читается мудрость и глубокая вера в людей, в будущее. Трудно отвести взгляд от ее лица, натруженных рук, которые кормили, поили, согревали детей, защищали родную землю. В лице матери жители соседних деревень видят сходство с погибшими в огне односельчанками… Трогательная фигурка мальчишки: маленький, беспомощный, доверчивый... Его испуганные глаза как бы вопрошают: «Что же будет с нами, мама?» Скульптура женщины с ребенком - символ скорбящей, но не преклоненной матери-Родины. А за их спиной из земли поднимаются три черные обугленные балки, символизирующие место пожара, где жила семья Василия Кухаренка, где приняли мучительную смерть дальвинцы.
Справа от скульптуры на шестнадцатиметровой Стене памяти - фамилии, имена, возраст тех, кого сожгли живыми. Дети названы уменьшительными именами: Володя, Костя, Настя. Среди них 29 ребят. В чем провинились четырехлетние Леня Акулич, Галя Гунько, пятилетняя Галя Гирилович и Нина Акулич? Что плохого сделал Костя Кухаренок, которому тогда было около двух лет? Даже уцелевшие от возмездия гитлеровские изверги не смогут ответить на этот вопрос. Убивали, жгли просто за то, что люди были людьми. Это и есть фашизм, беспощадный, жестокий, античеловечный.
Перед Стеной памяти братская могила, где покоятся останки сорока двух дальвинцев, мальчика и девочки из других деревень.
Могильный холм обложен черными гранитными плитами. На них положен православный крест.
На стене памяти - обращение ко всем живущим:
«Людзi! Схiлiце галовы перад
памяццю жыхароў вёскi Дальва,
нявiнна загубленых 19 чэрвеня 1944 года».
Остановитесь, люди! Склоните головы. Минута молчания…
На месте сожженных пяти деревенских хат из двенадцати, установлены бетонные венцы срубов, серо-пепельного цвета.
Перед этими срубами на ступеньках символические знаки: детская кукла, кувшин, серп, скрипка, клубок ниток. Все это вещи быта, напоминающие о том, что здесь жили люди, у которых с бесчеловечной жестокостью отняли жизнь.
Вдоль бывшей улицы посажены 44 белоствольные березки в память дальвинцев, молодежью из Молдавии.
Пройди, дорогой путник, по ставшей священной дальвинской земле. По пешеходной тропе из серых бетонных плит, по бывшей улице деревни, в которой уже никогда не будут печь душистый хлеб, не запахнет парным молоком, не видно вечерами света. Улица ее никогда не услышит звонких переборов гармошки, беззаботного смеха деревенских ребят. Время остановилось над Дальвой. Суровой памятью застыло.
Тишина.
Остановись на минуту у каменного валуна. На нем обращение вставших из пепла дальвинцев к тебе, ко мне, к нам – к живущим:
«Спалiў нас вораг чэрвеньскай парою –
Дзядоў, жанчын, падлеткаў i дзяцей.
Даруйце, людзi добрыя, за тое,
Што вас не сустракаем, як гасцей.»
Красивое место на земле дальвинской. Особенно летом. Одетые в зелень цветущие луга и поля. В переливах солнца гудят на ветру стройные сосны.
Гудят на ветру столетние липы. И не потому ли гудят-волнуются они, что не могут словами поведать людям о жертвах фашизма. Они стоят как часовые на посту.
Здесь жили люди от земли, мудрые, трудолюбивые, с доброй и открытой душой.
На обратном пути зайди в дом, где создается музей и вглядись в фотографии дальвинцев, запечатлевшие мгновенья жизни человеческой, задумайся над теми немногими предметами, что несут на себе следы прикосновений живых рук, в одно мгновение превратившихся в неживое, ставшими красноречивыми реликвиями.
Жизнь вечна, скажешь ты. Ныне, в период ядерного оружия, существует, однако, определенная граница этой вечности. Прежде, чем ты покинешь это место, ставшее символом трагедии и жизни, спроси сам себя: что я сделал во имя того, чтобы граница вечности отодвинулась в недосягаемую даль времени?
Вы покидаете Дальву. Но она навсегда останется в вашем сердце, в вашей памяти . . . »
