Именно его воспоминания о трагическом дне 22 марта 1943 г. легли в основу рассказа маленького мальчика в 4 зале нового музея ГМК «Хатынь».
«Как только все сельчане оказались в сарае, фашисты его заперли. Я держался возле матери, мы остались у самых дверей. А братья и сестра вместе с отцом пошли вглубь постройки. Мне было видно через щель, как каратели подносили канистры с бензином и обливали стены, подкидывали сено. Соломенная крыша вспыхнула мгновенно. Все загорелось, затрещало. Как же все кричали! Словами не передать. В дыму задыхались и плакали дети. Под напором десятков людей двери не выдержали и рухнули. В горящей одежде, охваченные ужасом, хатынцы пытались бежать, но тщетно. Фашисты хладнокровно расстреливали их из автоматов и пулеметов. Мы с мамой выскочили из сарая и попали под шквал огня. Далеко уйти не получилось, упали. От страха прижался к материнскому телу и почувствовал резкий толчок. Это была пуля, которая убила маму, а меня черканула по плечу. Я прошептал: «Меня ранило». Но в ответ ничего не услышал. Вокруг раздавался жуткий человеческий стон. Я лежал лицом вниз и постепенно отползал к маминым ногам, на ней уже горела одежда, а на мне начала тлеть шапка. Не помню, сколько пролежал на земле. Когда поднялся, увидел уезжающих карателей и полосу догорающих домов. Вся улица была в огне. Повсюду лежали обгоревшие тела. Кто-то еще двигался, кто-то просил пить. Чтобы этого не видеть, хотел спрятаться, но негде. Пробыл так до утра, пока не пришли жители соседних деревень».
После войны Виктор воспитывался в Плещеницком детском доме, потом поступил в ремесленное училище, получил специальность формовщика-литейщика. Устроился на станкостроительный завод. Вскоре забрали в армию – служил в Гродно в артиллерийских войсках. «Кстати, именно в армии у меня «появился» день рождения – 7 ноября. Командир вписал в личное дело в честь праздника. До этого значилась просто вторая половина 1934 года…», – вспоминал Виктор Андреевич.
Сотрудники МК «Хатынь» в этот день посетили могилу Виктора Желобковича на Логойском кладбище «Нивки».
